Даже дети звезд иногда путают тропы

…А порой они сходят с дороги нарочно.
За некоторые ошибки их пожурят — и исправят. За другие наказание будет жестче. Но бывает, что среди ошибок случаются такие, которые уже невозможно исправить, а среди детей звезд — такие, которые не хотят исправляться сами. Эти не бывают похожими: есть один способ жить по закону Элуны, и тысяча — чтобы Ее прогневать.

Мстительная богиня Луны приговаривает рассердивших Ее бессмертных к смерти. Но у Нее нет ни своих палачей, ни своего оружия — у Нее есть только Стражницы, Охотницы и Тюремщицы.

Боги же леса никого не приговаривают к смерти: ни бешеного волка с кровавыми зубами, ни разгулявшуюся эпидемию, ни пожар — по законам леса умирают только слабые, а злые и порочные продолжают жить.
Однако и лес не делится с детьми звезд своим терпением.

Поэтому кальдореи занимают поле между луной и лесом — свое собственное: да, пусть виноватый умрет.
Но по законам леса.

Тогда начинается изгнание. Сначала Элуна отказывает своему ребенку в покровительстве: он не умеет больше ни видеть в темноте, ни прятаться в ней. Потом духи леса, дружественные с Народом, подговаривают корни цеплять его за лодыжки, траву — резать кожу, камни — бить его по пальцам, животных — замечать его и скрываться, а ядовитые ягоды — притворяться съедобными.

Изгнание не должно было становиться новой жизнью или шансом на искупление.
Это отсроченная казнь, просто с другим названием. Искупления не предполагалось.

Но кое-кто из бессмертных не захотел умирать. Кое-кому из них удалось однажды выйти из леса.
Зараженные Стаи — это история о приговоренных, заблудившихся на эшафоте.

Все встречи под потолками Заповедной Рощи

Чаще всего встреча с друидами Зараженных Стай — это неприятный сюрприз, как свалиться ночью в болото если не к крокодилам, то к пиявкам точно. Но иногда такое столкновение желательно — и пусть Элуна пощадит тех, кто заблудился в лесу настолько, чтобы искать компании отверженных.
Вот список мест и поступков, которые скорее прочих приведут ко встрече с Зараженными Стаями.

Кто-то из родственников персонажа скончался: теперь, когда кальдореям не оставили и крошек бессмертия, их жизни лопаются, как нитки в незачарованном платье.

О, кто-нибудь из Зараженных Стай обязательно будут присутствовать на этих похоронах!
И если персонаж скорбит, сомневается или ему просто больно — что угодно! — то они накинутся на персонажа, как волки на раненую лань: общие темы наверняка найдутся.
Не приглашали?.. Ну что ж. Ни смерть, ни мух к трупу покойника тоже никто не звал.

Персонаж-друид смотрит на вырубку леса орками, на оставленные после культистов пожарища, на дварфийские раскопки, на неубранные после человеческих пикников мусор — и вздыхает.

Кое-кто из Зараженных Стай тотчас подвздохнет ему из лесочка тоже — кажется, у нас одно горе на двоих, персонаж-друид? И еще кажется, что Часовые нам с ним уже не помогут...
Какой бы ни была ярость персонажа, Зараженные Стаи поспособствуют ей разжечься еще сильнее, и заодно направят на общего врага.

Персонаж-Часовая сомневается в пользе Альянса для Народа.

Регулярная армия Альянса до сих пор не помогла кальдореям ни в одном из их локальных конфликтов, зато подбросила Дарнасу много новых врагов. Они поучаствовали уже в нескольких совершенно бесполезных для себя скоротечных войнах, которые могли бы решиться и без них, а сами молодые стражницы продолжают вступать в залесные военные отряды и погибают слишком далеко от родных дубрав, чтобы их дух мог присоединиться к Природе: их хоронят там, как обычных солдат, а очень часто не хоронят вообще.

Персонаж участвует в спорах с сестрами, но эти споры ни к чему не приводят. Ей начинает казаться, что ее никто не слышит.

Не бойся, персонаж-Стражница. Тебя услышали. Скоро к тебе заглянут.

Персонаж убегает от преследователей-орков, преследователей-демонов, преследователей-диких животных и оказывается в незнакомой части леса.

И скоро понимает, что погоня прекратилась, однако это все хорошие для нее новости: она заблудилась.
Существа, которых персонаж встретит в чужой лесной чаще, могут показаться страшнее отставших преследователей, но так же она найдет в лесу и неожиданных союзников.

Персонаж-некальдорей на чужой стороне Водоворота является членом семьи преуспевающего наркокартеля и недавно получил долгожданное повышение.

Теперь его наконец-то познакомят с одним из главных подельников босса, большой шишкой, о котором раньше были толки, но толки тихие, скомканные и неудовлетворительные.

Его приведут в комнату в подвале, где эта шишка, хоть и окруженная пропитыми и просаженными бойцами,
будет пахнуть хвоей на самом деле. Когда босс скинет капюшон, под ним окажутся черные глаза и длинные уши.
Он начнет рассказывать, откуда на самом деле взялись эти новые и такие популярные яблочки.

Ну что, персонаж-некальдорей, чувствуешь себя готовым к серьезному бизнесу?

Это примеры возможных энкаунтеров, которые должны показать, что с Зараженными Стаями можно столкнуться везде — и особенно там, где им, казалось бы, совсем не место. Они могут есть кашу из вашей плошки, и сидеть на вашем стуле, и спать в вашей постельке - когда вы об этом даже не догадываетесь. Ну, или догадываетесь.

Мама, я хочу стать друидом Стаи

…Или хотя бы начать немножко лучше их понимать.

Кому-то может не повезти настолько, что они родятся внутри одной из Стай.
Пусть новорожденные и не совершили пока никаких других преступлений сами, одного греха их рождения уже достаточно, чтобы получить приговор: все младенцы считаются чудовищами вдвойне страшнее тех, кто наградил их жизнью.

С точки зрения Храма, все, рожденное в Стаях — мерзость, которая не имеет права существовать: у гиены и гиены не родится ничего, кроме гиены.
Для таких, конечно, не может быть дороги в безопасный лес.

Друиды будут защищать своих детей, но они не в силах защитить их от того, от чего не способны защититься сами — от жизни в Заповедной Роще. Вот краткая психологическая памятка для тех из персонажей, кто прожил всю свою жизнь в Стаях.

• Очень давно все было хорошо. Теперь хуже. Будет еще хуже.
• Никакое могучее древнее зло не прячется в чаще, дожидаясь, когда его разбудят. Это зло никого не дожидается: оно бодрствовало всегда.
• Ведьмам пристало замышлять какую-нибудь беду, но эта беда не всегда направлена именно против тебя — уж в этом ведьмам можно довериться. Однако если они вдруг начнут ластиться, то лучше беги.
• Только не беги в чащу. Там что-то злое, и оно наверняка захочет тебя съесть.
• И не беги в воду. Там тоже что-то злое, и оно тоже хочет тебя съесть.
• В Стаях часто рассказывают о больших городах в далеких-далеких странах.
  Но ты их, конечно, никогда не увидишь.
• Волхвы знают, как разговаривать с духами, которые населяют твою землю. Ну, или как их убить, если те несговорчивы. Когда волхвы не знают сами, они всегда направляют к тому, кто знает.
• Часто духов можно убить только одним единственным, сложным и труднореализуемым способом.
• Духи и чаща — это обычно что-то очень плохое. Но атаманы, которые тобой правят, еще хуже.
• От тебя ждут, что ты будешь обожествлять своих атаманов.
  Не то чтобы им было какое до тебя дело, но тебе все равно придется найти кого-нибудь для обожествления, и, если ты не волхв, атаманы — это твоя наименее болезненная альтернатива.
• Люди, которые живут на севере от тебя, не слишком высокого о тебе мнения.
  Презирай их.
• Люди, которые живут на юге от тебя, не слишком высокого о тебе мнения.
  Презирай их тоже.
• Люди, которые живут на востоке и западе от тебя, не слишком высокого о тебе мнения. Даже не заморачивайся о том, чтобы их презирать.
• Друиды обычно смотрят на тебя с неодобрением. Тебе не нужно их презирать, но будь осторожен.
• Люди, которые живут в более населенных деревнях, чем ты, смотрят на тебя с неодобрением.
  Старайся сохранить благонадежный вид, пока ведешь с ними дела, но так-то можешь думать о них, что захочешь.
• Лучший способ, чтобы проводить свое время — готовить сома, употреблять сома и проклинать богов.
  Сома сделает тебя сильнее, чтобы ты мог проклинать богов еще ожесточеннее. И даже если и не сделает, это разбавит твое уныние и отвлечет от той злости, которую ты испытываешь по отношению ко всем, кто живет не в той же деревне, что и ты.

В общем: мир друидов Зараженных Стай во многом вдохновлен кошмарами Лавкрафта, имморализмом и мистикой европейского декаданса, а так же маленьким, пессимистичным и грубым геройством русского фольклора.

Нижняя сторона кленового листа

Друиды Зараженных Стай считают себя такими же наследниками кенарийской мудрости, как и друиды Круга.
Среди множества обетов, которые они принимают во время инициации, всегда второй — это защищать Мать-Природу. Второй, потому что первым они клянутся защищать своего атамана…

Однако их Природа — это не та благородная, целебная, и гордая, и справедливая Природа безопасного леса.
Природа Зараженных Стай — это когда со стаей загонщиков рыщешь по чаще в поисках самых больных и самых слабых, изматываешь их, таращишься со стороны и откусываешь, когда удается, по кусочку. Когда питаешься заразной падалью или проедаешь свой путь внутрь живого плода — только от страха попасть на клюв высоким охотникам. Когда подбрасываешь в чужие гнезда яйца, потому что ты не можешь или не хочешь кормить их сама. Когда скатываешься в овраг, из которого уже не выбраться. Когда из тебя выпивают кровь, потому что ты просто полетела другим маршрутом. Когда всасываешь в себя целиком чужое тело, чтобы переварить его уже потом. Когда со сворой кобелей, опьяненных собственной безнаказанностью, походишь к одной суке, пока та не сдохнет, и еще дольше, и когда съедаешь после спаривания своего самца, потому что теперь тебе просто будет нужно больше энергии. Когда пожираешь глаза у брюхоногого и остаешься жить у него на голове, до тех пор, пока его, слепого, не проглотит птица, потому что только в кишках у этой птицы твои личинки продолжат развитие. Когда ты растешь внутри другого организма, а потом сбрасываешь его, как слинявшую шкуру. Когда у тебя десять голов и сорок ног, и если тебя разделить на части, то ты не умрешь — тебя будет только больше. И когда ты не боишься, если тебя съедают, потому что в этом случае не тебя убивают, а ты начинаешь убивать.

Это темная и редко когда прощающая сторона природы: жизнь до первой ошибки, до первой неудачи.
Самая честная ее сторона.