Джантала

В начале года в мире стало меньше войны и больше бесед. Истомившийся покоем Бельды, великий хан, повелитель двадцати тысяч мужей (слава ему) отправился с кровной дружиной в укрывшие предателя Юнгуса горы южного Нильмеша, и дела державы сами собой перешли в шатры его провидицы, воплощенной Ханамем, гневного знаменья юга, знака мести и крови. Многие говорили, что крови лилось примечательно мало, но богиня проводила вечера со своим новым окружением. За чашей сдобренного оливками розового вина из верхней Андиамины велись беседы. Здесь можно было застать богатого телом и утыкавшего деревянные оплечья обломанными стрелами Тиянку, знаменосца костяного царя Ятмана, и заезжего эльфа Мнадеша. Здесь сходились надменная Шия Лахор из вольных манноритов и улыбчивый, кудрявый Йездехир, голос танарийских наёмников. Крался по углам Аканни, первый шпион чистых. Случалось, что кто-то говорил за черного старца Гяшьельти. Прочил вторжение Легиона и спорил, кто войдет в Дарнасс первым. Здесь единожды появился Аникьенти, акулий зуб, и часто бывал Чигра, ятам пурпурной веры. Здесь делили трофеи и сомневались в будущем.
Великая и вечная Ханамем, с набухшим с осени животом и темными от ятванской сурьмы и мягкого черного камня Ун'горо глазами, судила, оценивала и располагала со своего ложа. В её болезненном лике уже проглядывали оттенки той насыщенной чувственности, что является только у родивших женщин. Временами она являла мудрость. Временами её тронутые скверной глаза мутнели так, как случается с людьми от злого непонимания, кто, где и зачем они есть. Иногда она рассказывала истории и давала намеки, силой памяти возвращая себя к настоящему.

"Диво, как постоянен Яндарз, злобный старец. Желая вставить палки в колеса, всегда присылает девушку. Откуда он берет их? Как делает? У всех одно свойство. Что за дар: вырывать их из уютных мирков, в которых людям думается приятно и легко? Я знала одну, тролльего племени, подосланную... аай, я страшилась её, а она страшилась его".
Были мнения. Аканни не требовалось слов, чтобы принять решение, а Ханамем медлила, потерянная в собственных мыслях.
"И я любила её - может потому, что мы могли бояться вместе? Может потому, что она предложила мне охотиться на василисков. Вот проблема с Яндарзом. Вот в чем проблема с ней".

Пир продолжался, и это была незначительная история, но Аканни запомнил. Ему не было дозволено забывать.