Зистария - одна из немертвых высших эльфов, погибших и воскрешенных во время Третьей Войны. Русые волосы поседели и потускнели, кожа приобрела мертвецкий серый оттенок, а глаза, как и у многих ее немертвых сородичей, наполнились цветом крови. Самой Зистарии ничуть не по душе такие изменения в ее внешности, ведь при жизни она считала себя красавицей. А после смерти стала частенько навещать сеансы некромантов и всяческие лавки с магической и обычной косметикой. Тут подправить, там подмазать, и вот почти живая. Или хотя бы издалека так смотрится. Цвет глаз исправляется линзами, волос - красками. Торчащие кости можно и под богатыми одеждами спрятать, хорошо маскирующими нехватку веса несколькими слоями ткани. Не может несчастная Зистария смириться со своей судьбой, и ее больнее ножа ранят напоминания о том, что она нежить.
Пускай она и присоединилась вместе со своими немертвыми собратьями к Темной Госпоже, она не разделяет с ними политических взглядов на превосходство смерти и уничтожения всего живого. Она с такими же, как она, просто потому, что они не бросаются на нее с святыми молотами при первой встрече. Все что она чувствует и к одной, и к другой стороне - сочувствие и сожаление. Ей жалко мучающихся в своей нежизни немертвых. Ей жалко убивающихся об свой фанатизм живых святош. Но в этот конфликт она пытается не влезать и держаться в роли безмолвного наблюдателя.
Зистария вообще любит больше наблюдать и слушать, чем говорить. Но если она говорит, то это скорее всего обидные до глубины колкости в ответ на упоминание о ее сущности, или же отчет о проделанной работе. К слову, благодаря ее наблюдательности и находчивости, Зи стала хорошим наемным шпионом. И действительно. Кто же догадается, что немертвая может быть шпионом какого-нибудь аристократа Штормвиндского?
Единственным минусом ее нынешнего положения является тот факт, что от нее за милю несет нежитью, и не совсем разборчивые зачастую принимают ее за вольную нежить, норовя мгновенно прибегнуть к помощи экзорциста. Потому большинство и не хочет даже задумываться о том, что за мертвой плотью у Зистарии ранимая и добрая натура.